В этот день вспоминают усопших. Наша память вырывает куски прошлого, захлебываясь грустью и осознанием безвозвратности ушедших. Мы прибираем могилы, силясь понять, что сказали бы нам сегодня те люди, чьи образы до сих пор хранят наши сердца. Мы вспоминаем их глаза, протирая лица на памятниках, – и подчас кажется, что реальность ушла, оставив нас в том прошлом, когда они были живы…

Это было вчера – в апреле 99-го года. Моросил дождь. Вереница людей медленно двигалась по площади и пропадала в дверях огромного здания, поглощенная скорбным безмолвием. Время остановилось. Казалось, что оно больше никогда не двинется вновь, и нам больше не спешить по своим делам, толкаясь в вагонах метро и теряя нервные клетки в автомобильных пробках. Мы тихо текли, склонив головы, к месту прощания с человеком, который был воплощением наших надежд. Его звали – Геннадий Карпенко.

Болельщики прощались с хорошим футбольным судьей, ученые – с членкором Академии наук, производственники – с директором выдающегося предприятия, жители Молодечно – со своим мэром, которого никто не смог заменить. И вместе – с мужчиной, человеком, который внушал уверенность, который легко находил со всеми общий язык.

Его уход стал первым из целого ряда чудовищных, в своей нелогичности, смертей. Большой человек больших идей, судьбой своею доказывающий нам: жизнь – это праздник. Став мэром Молодечно, он захотел создать «Город Солнца». Но очень скоро понял, что не помещается в небольшом городке. Он захотел сделать «Городом Солнца» всю Беларусь…

Зал пугал траурным убранством, и не вязался с образом жизнелюба Карпенко. В почетном карауле стоял Юрий Захаренко, как всегда подтянутый и строгий. Только глаза выдавали напряжение и непривычную растерянность, которую генерал пытался скрыть от чужого взора. О чем он думал в тот момент? О потере друга? О будущем, пугающем своей неизвестностью? О Союзе офицеров, на который возлагал большие надежды? Ясно одно – он хотел изменить аномальное течение жизни, ставшее для большинства нормой. Именно для этой цели он хотел объединить тех военных, для которых слово Офицер всегда было синонимом слов Честь, Мужество и Достоинство.

Спустя месяц Юрия Захаренко не стало. Он был убит теми людьми, которых сегодня газеты называют «эскадроном смерти», придавая банде мерзавцев, ублажающих власть, романтическую окраску. Смерть генерала не стала последней, – спустя всего четыре месяца домой не вернулись Виктор Гончар и Анатолий Красовский. Преступная власть украла их у нас, поверив в свою безнаказанность.

Виктор Гончар, весной 1999 года, отвечая на вопрос, не хочет ли он стать президентом, ответил: «Пока нет. Пока я только хочу убрать из страны эту вату, в которой глохну от безысходности и бессмысленности существования». Виктор не смог осуществить свои планы – его убили. Просто убили, потому, что кто-то этого захотел. Просто кто-то решил, что два молодых, талантливых, красивых мужчины не должны вернуться домой однажды вечером. Кто-то решил, что молодые женщины отныне должны всю оставшуюся жизнь оплакивать своих мужей, а их дети больше не должны видеть своих отцов. Кто-то решил, что их родившиеся внуки никогда не должны посидеть на коленях своих дедов. Просто кто-то так решил…

Успешный бизнесмен Анатолий Красовский, однажды посетив в Европе супермаркет Aldi, торгующий недорогими, но качественными товарами, решил, что сеть таких магазинов должна быть в Беларуси. Он думал о простых людях, которые хотят жить достойно. Он помогал творческим коллективам, понимая, как тяжело приходится людям искусства в пору властной безграмотности. Он видел Беларусь европейским государством, пытался всеми силами ускорить наше вхождение в цивилизацию.

Осень 99-го взорвалась Маршем Свободы, выплеснув на улицу 25-тысячную толпу демонстрантов, превратившись в 40-тысячную весной 2000-го… Но все-таки нас было мало… Летом 2000-го убили Диму Завадского. Дима не смог отвести 1 сентября своего маленького Юрика в первый класс. Молодой журналист, великолепный оператор, смелый красивый парень… О чем он мечтал? Скорее всего, о серьезной работе на белорусском телевидении… На другом белорусском телевидении… На хорошем белорусском телевидении.

Уход человека всегда печален, – прожил ли он пятьдесят, или перешагнул феноменальные сто; погиб он трагически, или умер от тяжелой болезни; был он ярким гением, или тихим обычным человеком. Мы приходим на могилы близких и разговариваем с ними, ушедшими от нас. И, протирая портрет на памятнике, мы думаем, что близкий нам человек где-то здесь, где-то рядом… Он слышит нас и знает, что мы любим его, и помним о нем.

А кому-то некуда пойти в этот день. Некуда возложить цветы… И негде ощутить эту странную близость с ушедшим… Их близких убили и спрятали. Спрятали так, словно боялись их даже мертвыми.

Мы не должны забывать имена тех, кто убил наших близких, друзей и соратников. До своих последних дней они должны знать, – Мы помним!

Мы не должны забывать о тех живых, кто остался сегодня без своих мужей и отцов, братьев и дедов. Они должны чувствовать нашу поддержку и знать – Мы помним!

Мы никогда не должны забывать тех, кто погиб, пытаясь изменить к лучшему нашу с вами жизнь. И даже находясь там, куда ушли, они должны знать, – Мы помним!