Паша нервно схватил телефонную трубку и быстро набрал номер. На другой стороне провода ответили мгновенно: «Алло, алло! Кто это? Алло!». «Это я, не кипятись», – голос Паши старался не выдавать волнения, – «ты уже все знаешь?». Гриша закричал раненой чайкой: «Что делать, Паша?!!». «Уходить надо, Григорий... за кордон... и быстро», – Паша пытался вселить в Гришу уверенность, которой у него самого не было. «А вдруг обойдется, а? Вдруг это как с «Велкомом», Пашуня?», – Гриша попытался найти оправдание своей слабости. «Не будь киселем, Григорий, время не ждет», – Паша выругался про себя, ненавидя Гришу за слабость, и положил трубку.

Гриша нервно бросал вещи в большой чемодан, купленный в румынском супермаркете. Единственное, о чем он жалел, упаковывая вещи – это о согласии возглавить ОНТ, оставив спокойную должность посла в Румынии. Правда, Гриша не мог представить себе ситуацию, при которой он смог бы отказать президенту, настоятельно предлагающему неплохую должность. Но жалеть было поздно – сейчас важно срочно «смотать удочки», чтобы не угодить на Володарку.

Григорий услышал звонок своего мобильного телефона. Несколько секунд он раздумывал, поднимать ли трубку, но все-таки решил подойти к телефону, понимая, что нужно создавать видимость спокойствия. Он несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем взял трубку в руку. На мониторе телефона светилась надпись «Dolgolev». Гриша нажал красную кнопку на панели телефона и выдохнул в трубку: «Привет, Вася. Как у тебя?». Голос Долголева зазвучал в трубке на пределе мощности: «Гришуня, все класс! Ты когда ко мне? Уже кабана в пуще подготовили, девки баню топят, водка из морозильника на нас глядит...».

Григорию не хотелось долго обсуждать варианты проведения досуга, и он отрезал: «Вась, я тут в командировку. Давай, когда приеду – позвоню». «Куда собрался?», – Вася был в приподнятом алкоголем настроении, и оттого готов был говорить долго и не о чем. Гриша сразу не нашелся что ответить. Произнести слово «Москва» не хватило духа, потому как именно туда он и собирался. «В Голландию... да... в Амстердам», – уточнение города выглядело убедительно, но не для Долголева. «Какую Голландию, Гришуня? Ты что, с коньяка на героин пересел? Нам же «шенген» не дают!», – Вася не мог поверить, что его давний друг Гришка Кисель, в отличие от него, может теперь ездить по всему свету.

Григорий попытался перевести разговор на другую тему, а заодно прощупать Долголева: «Вась, ты новости сегодня смотрел?». «Нет. А что там?», – Долголев не любил смотреть новости, всегда ожидая чего-то неприятного. «Козулина обвиняют в краже госимущества в особо крупных. Он, вроде, в бегах...», – Гриша попытался излагать максимально спокойно, чтобы не продемонстрировать ненароком своей заинтересованности в судьбе Козулина. В трубке повисла гнетущая пауза. Спустя несколько секунд Василий проурчал зловещим шепотом: «Что ж ты молчишь, гад... в Амстердам... эх, блин, Козюля успел... нам бы не опоздать». Гриша хотел сказать что-то о взаимовыручке и их долгой дружбе, но в трубке послышались короткие гудки.

Он поспешно закрыл чемодан, подошел к журнальному столику и на обрывке телефонной квитанции написал: «Я уехал. Приезжай. Не задерживайся. Твой Г.». Григорий знал, что жена поймет, о чем идет речь. Он взял чемодан, перекрестился, стоя перед входной дверью, и отпер ее. Прислушавшись, он вышел, закрыл за собой дверь, и вызвал лифт. Вдруг из кармана раздался телефонный звонок, а на пороге соседней квартиры появился подвыпивший сосед. Вытащив из кармана телефон, Гриша посмотрел на монитор трубки и, поздоровавшись с соседом, подошел поближе к лифтовой двери. На мониторе телефона высветилась надпись "Latypov". Григорий нажал на кнопку и быстро произнес в трубку: «Урал, через минуту перезвоню». После этого еще раз нажал кнопку и сунул телефон в карман.

Сосед, сфокусировав зрение, увидел стоящего возле лифта Григория, и, икая, произнес: «Первый ваш сбег. Не успели сучка посадить. А тебя, Гришка, успеют...». В этот момент перед Григорием возникла спасительная кабина, и продолжение пьяной тирады оппозиционно настроенного соседа он дослушивал уже в лифте.
Торопливо выйдя из подъезда, и сев на водительское сиденье нового джипа, Гриша бросил последний взгляд на окна своей квартиры. Опустив глаза на первый этаж, он посмотрел в окно квартиры, которую совсем недавно купил дочери. За окном рабочие штукатурили стену. Григорий нажал на педаль газа, и машина понесла его в сторону кольцевой дороги.

Когда джип свернул на кольцевую, Гриша набрал номер Латыпова. Тот ответил практически сразу: «Да, Гриша. Извини, что сразу не позвонил. Тут такое творилось...». «Что творилось-то? Как это все произошло? Почему Козюля?», – Григорий хотел бы задать еще пару десятков вопросов, но Латыпов его прервал, – «Он бегал по кабинету и орал, что не потерпит воровства своих денег. Потом схватил из сейфа первую попавшуюся папку и сказал, что начнет «с этого». «Этим» оказался Козулин». Грише хотелось конкретики: «Урал, а сколько он упер?». «От двух до трех миллионов баксов», – быстро ответил Латыпов. Григорий в недоумении покрутил головой: «Так не много же. Вон Вовка Коноплев прет десятками лимонов...». Урал его прервал: «А попалась папка Козулина... Чья следующая – не знаю».

Грише много хотелось сказать Уралу, пожаловаться на жизнь, вспомнить прошлое, но он лишь произнес в трубку: «Ладно, Урал, завтра позвоню... Надо тут посмотреть верстку сетки на следующую неделю... дел куча накопилась...». Урал ответил: «Да, Гришка, пока. Я тут тоже весь в бумагах по уши. До ночи бы разгрестись...». Оба повесили трубки.

Григорий летел по московской трассе, выжимая из своего джипа 170 километров. Сейчас он мечтал лишь об одном: увидеть белую шильду с черными буквами «Смоленск». Не доезжая Орши, Гриша очутился в потоке машин. Он опасливо озирался по сторонам, пытаясь понять, что заставило мчаться на бешеной скорости в сторону Москвы несколько сотен дорогих автомобилей. Обгоняя черный «мерседес» со знакомым до боли номером, Григорий разглядел сидящего на заднем сидении Урала Латыпова. Он о чем-то разговаривал со вторым пассажиром. Гриша посигналил, и собеседник Латыпова повернулся в его сторону. Это был Якубович. Паша улыбнулся и помахал Григорию рукой.

Когда кортеж сотрудников администрации президента пересекал государственную границу, Гриша улыбнулся и подумал: «Хорошо, что мы все вместе... легче будет начинать новую жизнь – жизнь на свободе!». В голове промелькнул какой-то рекламный ролик, идущий на его канале, и мужской голос игриво произнес: «На новом месте веселее вместе!». Что рекламировал голос, Григорий не понял,… да и не хотел уже понимать.

Подъезжая к Смоленску, Гриша размышлял о том, как правильно поступал, борясь за интеграцию двух государств. Ведь именно благодаря этой борьбе граждане могут спокойно пересекать границу без виз и таможенного досмотра.