Ученые считают, что ятвяги были единым этносом и на данный момент известны несколько их племен: “В Сувалкии жили собственно ятвяги, судавы и, возможно, полексяне, а в междуречье Вилии и Немана – дейнова”.[92] Необходимо еще добавить, что в Ипатьевской летописи встречаются злинцы, крисменцы и покенцы.
Когда изучаешь литературу о ятвягах, которой очень мало, то создается впечатление, что разные авторы говорят о разных народах – до того разительны их свидетельства. Судите сами: “Зараз по той коронации Данило, кроль руский, собравши руское войско, тягнул на ятвяги, которые завше в лесах мешкали, ничого иного не робячи, тылко з людских прац и лупов жили, а чинили великие шкоды в панствах руских и полских...”—пишет хронист.[93] Ему вторит и ученый Н.П. Авенариус, утверждая, что ятвяги были преимущественно охотниками и бродягами, и поэтому они не оставили памятников археологии.[94]
Но вот “материалы, полученные при раскопках поселений ятвягов Летувинского Занеманья, дают возможность утверждать, что основой их хозяйства были земледелие и скотоводство. Просо, пшеница, ячмень, горох, бобы и вика – то что они сеяли. Роль охоты и рыболовства – незначительна. О развитии металлургии и металлообработки говорят многочисленные местные типы изделий, остатки ремесленных печей, крицы, шлаки и фрагменты литейных форм”.[95] К сожалению “как и в других областях Беларуси, на территории Верхнего Понеманья сельские поселения остаются слабо изученными памятниками.”[96] Высокий уровень культуры народа, оставившего каменные могильники на территории современной Беларуси и Летувы, подчеркивал еще В. А. Шукевич ( XIX в. ): “Все предметы выполнены на удивление хорошо, по-мастерски и могут быть сравнимы с лучшими изделиями Запада, что свидетельствует о высоком уровне мастерства местных ремесленников. О местном производстве этих предметов говорит и то, что найдены они в большом количестве в этой земле”.[97]
Возникает вопрос: “Так кто же прав при характеристике жизни ятвягов? Кто же ошибается?”
Беляев И. Д. пишет: “...Ятвяги все время находились во враждебных отношениях со всеми сеседями, за исключением прусского племени, которое называлось бортями, с которыми вступали в союз. Колонизация ятвяжской земли почти исключительно происходила в результате боев, ятвяги не пропускали к себе колонистов... Собственно в ятвяжской земле почти не было колоний, ... что ятвяги, согласно всех свидетельств, народ храбрый и до того вольнолюбивый и неуступчивый, что в битвах защищал каждую пядь своей земли и все битвы с ними были самые упорные. При таком внутреннем устройстве ятвяжской земли и при таком народном характере ятвягов, выработанном у них историей и жизнью, нельзя было и думать о мирной колонизации. В их землю, особенно в древние времена, нельзя было вступить с соглашения; землю их можно было взять только с боя, загоняя их вглубь лесов и пущ, и каждую отвовеванную местность закреплять через сооружение
крепости-города, совсем очищая ее от сторожилов-туземцев. Так и делал Даниил Галицкий... Ятвяги, как и в древности, так и в более поздние времена, никогда не входили в состав русского или литовского населения в этом крае, но всегда оставались чужими, хотя изредка и временно были союзниками последних. Ятвяги никогда не поддавались на объединение с соседями и на все окружающие народы смотрели как на извечных врагов”.[98]
Белорусский ученый Зверуго Я. Г. ему противоречит: “Начиная с VI в., возможно VII в., славянские племена начали осваивать территорию современной Беларуси, постепенно ассимилируя проживавшее здесь балто-язычное население. Славянизированные потомки балтов слились с пришлым славянским населением, внося тем самым заметный вклад в формирование древнерусской, и позже белорусской народности.
Ассимиляция балтов продолжалась до XII – X III вв. Часть балтского населения была оттеснена на северо-запад, небольшая его часть, возможно, истреблена, но основная масса продолжала жить на прежних местах. Кое-где среди славян-пришельцев оставались значительные острова местного населения.
К XII – XIII вв. славяне освоили значительную часть правого берега Немана. Однако острова ятвяжского населения оставались в районе Докшиц, Радошковичей, Першай, Дятлова, Ружан. В то же время окруженные ятвяжским населением острова славян зафиксированы вдоль правого берега Немана от Гродна до устья Березины.
Таким образом, в рассматриваемое время между компактными этническими массивами славян и балтов имелась обширная зона, в которой население обоих контактирующих этносов жило “чересполосно” или бок о бок. Взаимоотношения славян и балтов в таких условиях не могли не быть весьма тесными. Наиболее существенной чертой этих взаимоотношений являлся их миролюбивый характер. Убедительным свидетельством этому является сохранение на вновь занятой славянами территории гидронимического слоя балтского происхождения и повсеместное распространение смешанных славяно-балтских браков.
К XI – XIII вв. в результате многовекового этнического смешения многие элементы материальной и духовной культуры были заимствованы славянами у балтов, другие, наоборот, проникали от славян к балтам. Славяне и ассимилированное балтское население часто пользовались однотипными орудиями труда, предметами вооружения и украшениями.
Присутствие балтского этнического элемента засвидетельствовано в материалах городов Понеманья. Городской материал – наиболее убедительное свидетельство тесных культурно-экономических связей между славянами и балтами в X – XII вв.”[99]
Подтверждением слов Зверуго Я. Г. служат и результаты археологических исследований, представленных на рис. 4, 5, 10, 11.
Так, археологические исследования курганов окрестностей древнего Новогрудка “позволяют относить их к числу славянских захоронений. Однако в погребальном обряде отдельных курганов этого типа наблюдалось большое количество камней на погребальных площадках вокруг погребения или по одному большому камню у головы и ног погребенных”.[101] Но ведь так хоронили своих умерших ятвяги Верхнего Понеманья!
Вот что пишут авторы [100]: “Каменные курганы и могилы Верхнего Понеманья и Среднего Побужья XI – XIV вв. нельзя относить безоговорочно к ятвяжским. Можно говорить только, что эти памятники по происхождению являются ятвяжскими, а оставлены могли быть и ятвяжским населением, кое-где островками сохранившимися на этой террритории, и славянизированными потомками ятвягов, и, что не исключено, славянским населением, воспринявшим ятвяжский погребальный обряд в силу тесного контакта с остатками коренного населения.”
Керамика X – XII вв. ятвягов Верхнего Понеманья и Среднего Побужья изготовлена при помощи гончарного круга. Она украшена рифлением, широкими полосами и насечками. Погребальный инвентарь женских захоронений состоит из перстнеобразных височных колец с заходящими концами, немногочисленных трехбусичных височных колец, браслетов и перстней восточнославянских типов.[102]
О том же говорит и русский ученый Седов В. В.: “Население Среднего Побужья и Верхнего Понеманья не может быть отнесено к дреговичскому. Наличие здесь большого числа своеобразных каменных курганов свидетельствует о том, что основным ядром населения этих областей были ятвяги, к XI – XIII вв. в значительной степени подвергшиеся культурному влиянию и славянизации. Славянские колонисты направлялись в земли ятвягов с трех сторон. В области Верхнего Понеманья первыми славянскими поселенцами были кривичи, в Берестейскую волость значительный приток славянского населения шел с Волыни. В освоении того и другого района приняли участие и дреговичи.”[103]
Так один ли это народ, описываемый разными авторами?
Очень важным моментом при идентификации захоронений является обряд погребений, как было сказано выше. Так вот, В. А. Шукевич отмечал, что в древней земле ятвягов ( в Сувалкии ) встречены погребения, похожие на те, которые есть в Понеманье. Однако способ сооружения первых могил ( например, камни в заполнении захоронений ) отличают их от других, но между ними много общих черт. Он очертил распространение этих памятников и отметил, что они занимают огромное пространство Южной Летувы, встречаются на север от Вильнюса; на востоке выходят за пределы Березины Днепровской; на западе распространяются в пределы Польши.[105]
“Основная масса погребений в каменных курганах – безурновые. В Сувалкии урновые захоронения встречаются чаще, но также в целом составляют незначительный процент”.[106]
Еще большие отличия наблюдаются между захоронениями в Ятвягии и Понеманье в каменных могилах. В Сувалкии стены могил и дно обкладывали камнями, что было не известно на рассматриваемой нами территории.[107] “В ятвяжской Сувалкии вовсе нет памятников XI – XIV вв., с которыми можно было бы генетически увязать понеманские каменные могилы”.[108]
Значит, в каменных могилах Верхнего Понеманья и Среднего Побужья захоронены не ятвяги?
Достаточно интересными кажутся исследования в области краниологии.
Табл. 1. Сопоставление ятвяжских серий.[109]
|
|
|
|
|
||
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
* - из [111].
№ по Мартину:
Продольный диаметр.
Поперечный диаметр.
8:1. Черепной указатель.
Высотный диаметр.
Длина основания черепа.
Скуловая ширина.
Черепа ятвягов долихокранных были найдены на территории северо-восточной Польши, т.е. в Сувалкии, черепа ятвягов мезокранных – в Занеманье. Значит, уже к середине I тыс. н.э. ятвяги не были монолитным этносом, как это предполагалось раньше. Как видно из табл. 1, ятвяги Верхнего Понеманья достаточно близки по краниологическим характеристикам ятвягам мезокранным.
Различная ориентировка погребенных у разных племен и народов не может быть объяснена случайными мотивами, ибо она тесно связана с их мифологическими мотивами или религиозными представлениями. Общепризнанно, что в конце I – начале II тыс. н. э. у всех славянских племен был распространен обряд положения в могилу тела умершего головой на запад, так чтобы лицо было обращено к восходящему солнцу, и ногами на восток. У угро-финского населения – весь, водь, мери, мурома, мордва - хоронили умеших головой на север. У польских славян в северо-восточных и центральных районах Польши погребения мужчин имеют восточную ориентировку, женщин – западную. Та же ориентировка захоронений у латгалов.[113] Пруссы и скаловы, т. е. представители западных балтов, хоронили мужчин головой на север, с отклонением на северо-запад. [114] У ятвягов как в Сувалкии, так и на территории Беларуси в районе р. Нарев ( д. Растолты и д. Кутово ) во II – IV вв. умерших мужчин также хоронили головой на север с отклонением на северо-запад. В течение XI – XII вв. обряд трупосожжения в Среднем Побужье и Понеманье постепенно меняется на трупоположения в каменных курганах. Большинство погребенных имело западную ориентировку. Вместе с тем, по всей территории распространения каменных курганов встречается восточная ориентировка.[115] При этом в могильниках Судавии, оставленных ятвяжским населением, ориентировка умерших в XIII – XIV вв. остается той же, что и во II – IV вв. – северной, северо-западной.[116]
Таким образом, можно констатировать, что ятвяги Сувалкии ( Судавии ) и ятвяги Среднего Побужья и Понеманья – разные этносы. Ятвяги Среднего Побужья и Понеманья не кто иной как литвины летописной Литвы до каких-то пор, возможно, составлявшие с ятвягами Сувалкии один народ. Об этом говорят и лингвистические исследования.
“Специальных лингвистических обследований в поисках следов ятвяжского языка на широкой территории Среднего и Нижнего Побужья и Верхнего Понеманья пока не производились. Между тем фрагментарные исследования здесь в разное время обнаружили такие следы в самых разных местах. Так, остатки ятвяжского населения еще в начале XIX в. сохранялись в Скидельской волости Гродненского уезда, по берегам рек Котра и Пелясы. Польский языковед Я. Развадовский описал реликты ятвяжской речи в районе р. Свислочи. В. Курашкевич описал следы ятвяжского языка в окрестностях Дрогичина, Мельника и южнее, на левом берегу Западного Буга. Э. А. Вольтер при описании говоров современного ему литовского населения Слонимского уезда подчеркивал его несомненые западнобалтские черты и приходил к заключению, что так называемые литовцы этого участка Верхнего Понеманья не являются собственно летувинцами, а по своему происхождению были западные балты”.[117]
Естественно ожидать, что язык летописных литвинов был близок или даже такой же как и ятвягов, но никак не мог быть похож на летувинский, так как и ятвяги, и литвины относились к западным балтам, а летувинские племены – аукштайты и жемайты – к восточным, разделение которых произошло еще в I тыс. до н.э.
“Язык ятвягов был более близок к прусскому, чем летувинскому. Мало того, согласные “s и z” сближают язык ятвягов со славянской языковой группой”.[118] Археология отчетливо свидетельствует о тесных культурных контактах славян с западнобалтскими племенами. Нужно полагать, что уже в V – II вв. до н.э. славяне находились в тесных контактах с западными балтами.[120]
Ятвяжский язык населения, проживавшего по берегам рек Котры и Пелясы,
является, конечно же, ятвяжским. Ведь там проживали переселенцы из Ятвягии,
что было показано немного выше в главе “Переселенцы в ВКЛ”. На этой территории
ВКЛ даже была создана бортянская волость с определенными правами данного
этнического меньшинства. М. Любавский указывал, что “переселенцы пруссы-барты
почти до последнего времени (начало XX в.) сохраняли особенности своего
языка”.[121]
